— Добро пожаловать, Рыцарь Христов... добро пожаловать к своей гибели.

Глава 26

19 марта, 08 часов 02 минуты

по центральноевропейскому времени

Кастель-Гандольфо, Италия

Ошеломленная неожиданным нападением, Эрин ухватилась за край стола и поднялась на ноги, стараясь не обращать внимания на боль в боку. В полете ее тело сбило одинокую свечу, и теперь комната погрузилась во тьму, рассеиваемую лишь слабым светом, сочащимся сквозь занавеси.

Первой ее мыслью было: «Это стригой!»

Она отшатнулась к окну за ее спиной и дернула шторы. Они были связаны лентой, мешавшей полностью открыть их, но Эрин удалось раздвинуть скользкий шелк достаточно, чтобы впустить в комнату солнечный свет.

Повернувшись, она узрела невероятную сцену. Кардинал Бернард держал Руна за горло, прижимая к книжному шкафу. С практически нагого тела кардинала свисали алые лоскуты, открывая бесчисленные царапины на белой коже, как будто он в ярости сам срывал с себя сутану.

На ковре позади них недвижно лежал человек, из раны у него на лбу сочилась кровь.

«Джордан...»

Рун, похоже, оправился от изумления. В его правой руке сверкнуло серебряное лезвие и впилось в плечо кардинала.

Тот разжал пальцы. Рун сполз по дверце шкафа, но тут же бросился на Бернарда. Однако клинок полоснул только воздух.

Бернард уже преодолел всю комнату и сорвал со стены меч.

Неестественная быстрота, с которой он двигался, подсказала Эрин, что кардинал больше не подчинялся обетам сангвинистов. Его сила, как и сила стригоев, черпалась из куда более темного источника.

Что же случилось?

Джордан пошевелился, глаза его приоткрылись. В темноте они светились слабым золотистым отблеском. Но прежде чем он пришел в себя, Бернард атаковал Руна.

Тот отскочил в сторону, неуклюже врезавшись в огромную китайскую вазу. Его природная грация исчезла почти бесследно — без одной руки ему сложно было держать равновесие.

Эрин извлекла из внутреннего кармана куртки кинжал, готовясь защищать остальных. Но она не была воином, ее главное оружие — разум. Бернард снова кинулся к Руну, но Джордан поставил кардиналу подножку, отчего тот рухнул на огромный напольный глобус.

Бернард вскочил с рычанием, оказавшись в полосе солнечного света, и Эрин присмотрелась к его почти обнаженному телу, выискивая характерный черный отпечаток ладони.

Ничего.

Она не была удивлена.

Как мог Легион поработить кардинала, особенно если учесть, что Бернард был заперт здесь? Но если эта скверна пришла не от Легиона, то откуда?

Нужно думать...

Джордан присоединился к Руну; теперь они вдвоем наседали на обезумевшего, потерявшего человеческий облик кардинала.

Эрин обвела взглядом комнату, высматривая что-либо, что могло вселить тьму в кардинала. Внимание ее привлек хаос на столе. Ничего необычного там не было: бумаги, книги, переплетенный в кожу дневник... Она поискала под столом, задев при этом ногой черный мешочек, лежащий на полу. Из его горловины что-то выкатилось.

Кусочек черного стекла.

Это стекло словно бы излучало тьму. Эрин видела подобные отвратительные артефакты и прежде: в египетской пустыне. Рун недавно ездил туда в экспедицию, чтобы очистить пески от этой мерзости. Грейнджер опустилась на колено, уже зная, что лежит на ковре.

Капля крови Люцифера.

Она поддела черный камешек на листок бумаги и ухватилась за завязки мешочка. Потом выпрямилась, стряхнула черную каплю в пятно солнечного света на столе и высыпала туда же содержимое мешочка. Кучка черных камешков, лежащих на столе, словно бы всасывала свет, создавая маленькие пустоты в ткани вселенной. Эрин не нужно было касаться их, чтобы ощутить их скверну, их неправильность.

Но как ей уничтожить их?

Солнечный свет явно не оказал никакого воздействия.

«Да и с чего бы?»

Тысячелетия назад эти капли крови Люцифера смешались с песком в египетской пустыне, создав черное стекло, которое заключило в себе их злобу, защищая тьму, таящуюся внутри, от солнечного света. Если две тысячи лет в жаркой пустыне не причинили им вреда, то обычное итальянское солнышко &ряд ли подействует.

Но что, если...

Ее взгляд упал на опрокинутое каменное пресс-папье на углу стола. Оно было сделано в форме ангела — но что куда важнее, оно было тяжелым.

Эрин схватила его, подняла повыше и обрушила на тусклую черную каплю, раздробив ее в пыль. В дальнем углу комнаты взвыл и зашипел Бернард.

«Ты чувствуешь это, верно?»

Она снова и снова поднимала и опускала пресс-папье, сокрушая каплю за каплей. С каждым ударом над стеклянным порошком поднимался завиток черного дыма. Он свивался колечком, в ужасе шарахался за край солнечного пятна, скатывался со стола и впитывался в пол.

Эрин вспомнила рассказ Элизабет о том, как сущность стригоев делала то же самое по смерти твари, возвращаясь к своему истоку.

К Люциферу.

Когда Эрин разбила последний кусочек обсидиана, кардинал Бернард с хрипом упал навзничь, и тело его тяжело рухнуло на пол.

08 часов 12 минут

Рун стоял на коленях над телом Бернарда, держа нож у горла кардинала, готовый убить старого друга. Джордан поднял оброненный Бернардом меч и стоял на страже за плечом Руна. В комнату, размахивая обнаженными клинками, вбежали два стража в плащах, привлеченные шумом короткого боя.

Боясь, что поблизости может находиться и иное зло, Рун крикнул:

— Охраняйте двери! Никого не впускайте без моего дозволения!

Они коротко поклонились ему и вернулись на свой пост.

Глаза кардинала открылись, безумие исчезло из них, сменившись тем, чего Рун никогда там не видел.

Сомнением.

Корца откинулся назад, чуть отведя нож, но держа его наготове.

Бернард сел, пытаясь запахнуться в обрывки своей сутаны, как будто тем самым он надеялся вернуть себе хотя бы часть достоинства. Потом сложил дрожащие руки на коленях.

Эрин подошла, все еще сжимая в руке статуэтку ангела.

Подставка была покрыта трещинами и испачкана черной пылью.

— Это были капли Люциферовой крови.

Рун кивнул, поняв.

— Вернувшись из Египта, я оставил их в этой резиденции, запертыми в кардинальском сейфе. Это моя вина.

— Нет... — Бернард покачал головой. — Я впал в гордыню, считая, будто смогу играть с такой тьмой и остаться незатронутым ею.

— Но зачем вообще было трогать их? — спросил Джордан.

— Я надеялся, изучая их, узнать что-нибудь о Люцифере. — Бернард посмотрел на Руна. — Вчера ночью, когда отец Грегори сообщил, что вы возвращаетесь из Праги и что у вас есть какие-то вопросы касательно камней, связанных с Люцифером, я вспомнил, что именно ты привез из Египта.

— Стеклянные камешки, — промолвил Рун.— Я намеревался подождать, пока вы все не будете здесь, чтобы изучить эти камни, но после того как отец Грегори забрал их из сейфа в моем прежнем кабинете и принес сюда, они воззвали ко мне. Я не смог сопротивляться.

Рун кивнул и обратился к остальным:

— Я видел, как они оказывают то же самое влияние на тех, кто поехал со мной в ту экспедицию в Египет.

Бернард огляделся по сторонам, поднял руку и в замешательстве коснулся лба.— Я не знаю, сколько пробыл под властью этой силы. Она взяла меня, но ничего не дала взамен.

— Но теперь вы свободны, — напомнила Эрин. — И у нас есть кое-какие вопросы.

— Относительно Гуго де Пейна, — добавил кардинал, горестно кивнув. — Отец Грегори сообщил мне и об этом тоже. Вам нужна правда о моем друге.

Эрин постаралась смягчить свой тон, уловив боль и скорбь в голосе кардинала, когда он упомянул об этом человеке из своего прошлого.

— Значит, Гуго не погиб во время Второго крестового похода, как вы утверждали?

— Нет, — почти шепотом ответил Бернард.